SB

Справедливости ради, Судоплатов не стратег-международник, а разведчик-диверсант, поэтому к его размышлениям на общие внешнеполитические темы следует относиться как к первокласснику, который на уроке политинформации пересказывает газету Правда. У него нет своего мнения и мыслей по вопросам "санитарного кордона" - он ретранслирует советскую официальную позицию. Вот про свои операции на чужой территории и встречи с приграничными маргиналами (Барзани, например) он может толково и интересно рассказать, ведь это его профессиональная стихия.

Пункт второй. Его книга вышла в 1994 году на английском языке. Судоплатов еще жил в 90-е года. Скорее всего, он дописал эту книгу в конце 80-х годов и начале 90-х. при помощи своего сына. Время ведь это было уникальное. Перестройка, открытие архивов, демократизация, "ветер перемен". Сотрудник НКВД-КГБ мог раскрыть душу, поведать секретное, потеребить свое тщеславие, и ему ничего за это не было бы. В этом ключе, ИМХО, нужно ценить книги Судоплатова, что они своевременно были написаны и опубликованы. Делая скидку на то, что автор всё же не был разносторонне развитым человеком. (мемуары Серова, например, читать не столь интересно, так написаны они были в 60-е осторожным и сухим языком).

И, наконец, фактологически Судоплатов ошибается, когда сравнивает «буферизацию» Прибалтики и Восточной Европы. В первом случае не шла речь о создании «коалиционных правительств». Я специально перечитал текст Пакта и секретных протоколов – там ни слова про правительства, только про сферу интересов. Отличие заключается также в том, что страны Восточной Европы не были аннексированы СССР, а Прибалтика была (правда, в 45-м году в Польше ходили слухи, что скоро проведут референдум о «семнадцатой республике»).

А когда автор пишет, что «судьбы решались в Берлине и Москве», то он мог бы упомянуть, что за месяц до этого судьбы Прибалтики решались в Лондоне, Париже и Москве (июльские переговоры 1939), что тогда Прибалтика могла (при определенных условиях) стать полноценным нейтральным демилитаризированным буфером. Правда, мы потребовали включить понятие «косвенной агрессии», и, когда переговоры по этой причине сорвались, «косвенная агрессия» стала уже нашим инструментом по захвату Прибалтики.